ика внимательно слушала этот разговор, полагая, что он является прелюдией к магическим фокусам. Кулисы были забиты артистами и рабочими сцены, и между их лицами виделось напряженное, бледное лицо Римского. Физиономия Бенгальского, приютившегося сбоку сцены, начала выражать недоумение. Он чуть-чуть приподнял бровь и, воспользовавшись паузой, заговорил: - Иностранный артист выражает свое восхищение Москвой, выросшей в техническом отношении, а так же и москвичами, - тут Бенгальский дважды улыбнулся, сперва партеру, а потом галерее. Воланд, Фагот и кот повернули голову в сторону конферансье. - Разве я выразил восхищение? - спросил маг у Фагота. - Никак нет, мессир, вы никакого восхищения не выражали, - ответил тот. - Так что же говорит этот человек? А он попросту соврал! - звучно, на весь театр сообщил клетчатый помощник и, обратясь к Бенгальскому, прибавил: - Поздравляю вас, гражданин, соврамши! С галерки плеснуло смешком, а Бенгальский вздрогнул и выпучил глаза. - Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая.. - Аппаратура! - подсказал клетчатый. - Совершенно верно, благодарю, - медленно говорил маг тяжелым басом, - сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне? - Да, это важнейший вопрос, сударь. В кулисах стали переглядываться и пожимать плечами, Бенгальский стоял красный, а Римский был бледен. Но тут, как бы отгадав начавшуюся тревогу, маг сказал: - Однако мы заговорились, дорогой Фагот, а публика начинает скучать. Покажи для начала что-нибудь простенькое. Зал облегченно шевельнулся. Фагот и кот разошлись в разные стороны по рампе. Фагот щелкнул пальцами, з