мотрела обратным способом в бинокль, она видела громаднейшую швейцарскую с необъятным камином, в холодную и черную пасть которого мог свободно въехать пятитонный грузовик. Швейцарская и лестница, до боли в глазах залитая светом, были пусты. Трубы теперь доносились до Маргариты издалека. Так простояли неподвижно около минуты. - Где же гости? - спросила Маргарита у Коровьева. - Будут, королева, сейчас будут. В них недостатка не будет. И, право, я предпочел бы рубить дрова, вместо того чтобы принимать их здесь на площадке. - Что рубить дрова, - подхватил словоохотливый кот, - я хотел бы служить кондуктором в трамвае, а уж хуже этой работы нет ничего на свете. - Все должно быть готово заранее, королева, - объяснял Коровьев, поблескивая взглядом сквозь испорченный монокль. - Ничего не может быть гаже, чем когда приехавший первым гость мыкается, не зная, что ему предпринять, а его законная мегера шепотом пилит его за то, что они приехали раньше всех. Такие балы надо выбрасывать на помойку, королева. - Определенно на помойку, - подтвердил кот. - До полуночи не более десяти секунд, - добавил Коровьев, - сейчас начнется. Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными. По-видимому, они истекли уже, и ровно ничего не произошло. Но тут вдруг что-то грохнуло внизу в громадном камине, и из него выскочила виселица с болтающимся на ней полурассыпавшимся прахом. Этот прах сорвался с веревки, ударился об пол, и из него выскочил черноволосый красавец во фраке и в лакированных туфлях. Из камина выбежал полуистлевший небольшой гроб, крышка его отскочила, и из него вывалился другой прах. Красавец галантно подскочил к нему и подал руку калачиком,