небольшой ландшафтик в золотой раме, через руку был перекинут поварской, наполовину обгоревший халат, а в другой руке он держал цельную семгу в шкуре и с хвостом. От Коровьева и Бегемота несло гарью, рожа Бегемота была в саже, а кепка наполовину обгорела. - Салют, мессир, - прокричала неугомонная парочка, и Бегемот замахал семгой. - Очень хороши, - сказал Воланд. - Мессир, вообразите, - закричал возбужденно и радостно Бегемот, - меня за мародера приняли! - Судя по принесенным тобою предметам, - ответил Воланд, поглядывая на ландшафтик, - ты и есть мародер. - Верите ли мессир, - задушевным голосом начал Бегемот. - Нет, не верю, - коротко ответил Воланд. - Мессир, клянусь, я делал героические попытки спасти все что, было можно, и вот все что удалось отстоять. - Ты лучше скажи, отчего Грибоедов загорелся? - спросил Воланд. Оба, и Коровьев и Бегемот, развели руками, подняли глаза к небу, а Бегемот вскричал: - Не постигаю! Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали... - И вдруг - трах, трах! - подхватил Коровьев, - выстрелы! Обезумев от страха, мы с Бегемотом кинулись бежать на бульвар, преследователи за нами, мы кинулись к Тимирязеву! - Но чувство долга, - вступил Бегемот, - побороло наш постыдный страх, и мы вернулись! - Ах, вы вернулись? - сказал Воланд, - ну, конечно, тогда здание сгорело дотла. - Дотла! - горестно подтвердил Коровьев, - то есть буквально, мессир, дотла, как вы изволили метко выразиться. Одни головешки! - Я устремился, - рассказывал Бегемот, - в зал заседаний, - это который с колоннами, мессир, - рассчитывая вытащить что-нибудь ценное. Ах, мессир, моя жена, если б она у меня была, двадцать раз рисковала