ся изображением известного святого, и в полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу. Правая щека Ивана Николаевича была свежеизодрана. Трудно даже измерить глубину молчания, воцарившегося на веранде. Видно было, как у одного из официантов пиво течет из покосившейся набок кружки на пол. Поэт поднял свечу над головой и громко сказал: - Здорово, други! - после чего заглянул под ближайший столик и воскликнул тоскливо: - Нет, его здесь нету! Послышались два голоса. Бас сказал безжалостно: - Готово дело. Белая горячка. А второй, женский, испуганный, произнес слова: - Как же милиция-то пропустила его по улицам в таком виде? Это Иван Николаевич услыхал и отозвался: - Дважды хотели задержать, в Скатертном и здесь, на Бронной, да я махнул через забор и, видите, щеку изорвал! - тут Иван Николаевич поднял свечу и вскричал: - Братья во литературе! (осипший голос его окреп и стал горячей) Слушайте меня все! Он появился! Ловите же его немедленно, иначе он натворит неописуемых бед! - Что? Что? Что он сказал? Кто появился? - понеслись голоса со всех сторон. - Консультант! - ответил Иван, - и этот консультант сейчас убил на Патриарших Мишу Берлиоза. Здесь из внутреннего зала повалил на веранду народ, вокруг Иванова огня сдвинулась толпа. - Виноват, виноват, скажите точнее, - послышался над ухом Ивана тихий и вежливый голос, - скажите, как это убил? Кто убил? - Иностранный консультант, профессор и шпион! - озираясь, отозвался Иван. - А как его фамилия? - тихо спросили на ухо. - То-то фамилия! - в тоске крикнул Иван, - кабы я знал фамилию! Не разглядел я фамилию на визитной карточке... Помню толь