сандровичу для напечатания в журнале. И статья, между нами говоря, дурацкая! И никчемная, и деньги-то маленькие... Немедленно вслед за воспоминанием о статье прилетело воспоминание о каком-то сомнительном разговоре, происходившем, как помнится, двадцать четвертого апреля вечером тут же, в столовой, когда Степа ужинал с Михаилом Александровичем. То есть, конечно, в полном смысле слова разговор этот сомнительным назвать нельзя (не пошел бы Степа на такой разговор), но это был разговор на какую-то ненужную тему. Совершенно свободно можно было бы, граждане, его и не затевать. До печати, нет сомнений, разговор этот мог считаться совершеннейшим пустяком, но вот после печати... "Ах, Берлиоз, Берлиоз! - вскипало в голове у Степы. - Ведь это в голову не лезет!" Но горевать долго не приходилось, и Степа набрал номер в кабинете финдиректора Варьете Римского. Положение Степы было щекотливое: во-первых, иностранец мог обидеться на то, что Степа проверяет его после того, как был показан контракт, да и с финдиректором говорить было чрезвычайно трудно. В самом деле, ведь не спросишь его так: "Скажите, заключал ли я вчера с профессором черной магии контракт на тридцать пять тысяч рублей?" Так спрашивать не годится! - Да! - послышался в трубке резкий, неприятный голос Римского. - Здравствуйте, Григорий Данилович, - тихо заговорил Степа, - это Лиходеев. Вот какое дело... гм... гм... У меня сидит этот... э... артист Воланд... Так вот... Я хотел спросить, как насчет сегодняшнего вечера?.. - Ах, черный маг? - отозвался в трубке Римский, - афиши сейчас будут. - Ага, - слабым голосом сказал Степа, - ну, пока... - А вы скоро придете? - спросил Римский. - Через полчаса, - ответил