казал: - Прошу отдать меня под суд, прокуратор. Вы оказались правы. Я не сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Прошу суд и отставку. Афранию показалось, что на него глядят четыре глаза - собачьи и волчьи. Афраний вынул из-под хламиды заскорузлый от крови кошель, запечатанный двумя печатями. - Вот этот мешок с деньгами подбросили убийцы в дом первосвященника. Кровь на этом мешке - кровь Иуды из Кириафа. - Сколько там, интересно? - спросил Пилат, наклоняясь к мешку. - Тридцать тетрадрахм. Прокуратор усмехнулся и сказал: - Мало. Афраний молчал. - Где убитый? - Этого я не знаю, - со спокойным достоинством ответил человек, никогда не расстававшийся со своим капюшоном, - сегодня утром начнем розыск. Прокуратор вздрогнул, оставил ремень сандалии, который никак не застегивался. - Но вы наверное знаете, что он убит? На это прокуратор получил сухой ответ: - Я, прокуратор, пятнадцать лет на работе в Иудее. Я начал службу при Валерии Грате. Мне не обязательно видеть труп для того, чтобы сказать, что человек убит, и вот я вам докладываю, что тот, кого именовали Иуда из города Кириафа, несколько часов тому назад зарезан. - Простите меня, Афраний, - ответил Пилат, - я еще не проснулся как следует, отчего и сказал это. Я сплю плохо, - прокуратор усмехнулся, - и все время вижу во сне лунный луч. Итак, я хотел бы знать ваши предположения по этому делу. Где вы собираетесь его искать? Садитесь, начальник тайной службы. Афраний поклонился, пододвинул кресло поближе к кровати и сел, брякнув мечом. - Я собираюсь искать его недалеко от масличного жома в Гефсиманском саду. - Так, так.