беззаветно свою жизнь на служение Мельпомене, Полигимнии и Талии. Ты представляешь себе, какой поднимется шум, когда кто-нибудь из них для начала преподнесет читающей публике "Ревизора" или, на самый худой конец "Евгения Онегина"! - И очень просто, - опять-таки подтвердил Бегемот. - Да, - продолжал Коровьев и озабоченно поднял палец - но! Но, говорю я и повторяю это - но! Если на эти нежные тепличные растения не нападет какой-нибудь микроорганизм, не подточит их в корне, если они не загниют! А это бывает с ананасами! Ой-ой-ой, как бывает! - Кстати, - осведомился Бегемот, просовывая свою круглую голову через дыру в решетке, - что это они делают на веранде? - Обедают, - объяснил Коровьев, - добавлю к этому, дорогой мой, что здесь очень недурной и недорогой ресторан. А я, между тем, как и всякий турист перед дальнейшим путешествием, испытываю желание закусить и выпить большую ледяную кружку пива. - И я тоже, - ответил Бегемот, и оба негодяя зашагали по асфальтовой дорожке под липами прямо к веранде не чуявшего вины ресторана. Бледная и скучающая гражданка в белых носочках и белом же беретике с хвостиком сидела на венском стуле у входа на веранду с угла, там, где в зелени трельяжа было устроено входное отверстие. Перед нею на простом кухонном столе лежала толстая конторского типа книга, в которую гражданка, неизвестно для каких причин, записывала входящих в ресторан. Этой именно гражданкой и были остановлены Коровьев и Бегемот. - Ваши удостоверения? - она с удивлением глядела на пенсне Коровьева, а также на примус Бегемота, и на разорванный Бегемотов локоть. - Приношу вам тысячу извинений, какие удостоверения? - спросил Коровьев удивляясь. - Вы писатели? - в свою очеред