то и сухо ответил профессор. Буфетчик вынул тридцать рублей и выложил их на стол, как будто бы кошачьей лапкой оперируя, положил сверх червонцев звякнувший столбик в газетной бумажке. - А это что такое? - спросил Кузьмин и подкрутил ус. - Не брезгуйте, гражданин профессор, - прошептал буфетчик, - умоляю - остановите рак. - Уберите сейчас же ваше золото, - сказал профессор, гордясь собой, - вы бы лучше за нервами смотрели. Завтра же дайте мочу на анализ, не пейте много чаю и ешьте без соли совершенно. - Даже суп не солить? - спросил буфетчик. - Ничего не солить, - приказал Кузьмин. - Эхх!.. - тоскливо воскликнул буфетчик, умиленно глядя на профессора, забирая десятки и задом пятясь к двери. Больных в тот вечер у профессора было немного, и с приближением сумерек ушел последний. Снимая халат, профессор глянул на то место, где буфетчик оставил червонцы, и увидел, что никаких червонцев там нет, а лежат три этикетки с бутылок "Абрау-дюрсо". - Черт знает что такое! - пробормотал Кузьмин, волоча полу халата по полу и ощупывая бумажки, - он, оказывается, не только шизофреник, но и жулик! Но я не могу понять, что ему понадобилось от меня? Неужели записка на анализ мочи? О! Он украл пальто! - и он кинулся в переднюю, опять-таки в халате на один рукав. - Ксения Никитишна! - пронзительно закричал он в дверях передней, - посмотрите, пальто целы? Выяснилось, что все пальто целы. Но зато, когда профессор вернулся к столу, содрав, наконец с себя халат, он как бы врос возле стола в паркет, приковавшись взглядом к своему столу. На том месте, где лежали этикетки, сидел черный котенок-сирота с несчастной мордочкой и мяукал над блюдечком с молоком. - Это что же